Saturday, February 27, 2010

Михаил Kаравокирос:Спаситель с Итальянским Паспортом


The Righteous of Riga from Damiano Beltrami on Vimeo.
(Извиняюсь за неуклюжий перевод)
Когда Макс Долгицер, 54-летний менеджер из Нью-Йорка и коллекционер произведений искусства, недавно узнал, что некоторые из его родственников были спасены во время войны от смерти в Риге отважным Греком с итальянским паспортом, он был озадачен ...
Это история о том, как человек спас евреев в период нацистской оккупации латвийского города Риги, где 35000 евреев жило в 1935 году, но только 150 осталось, когда Красная армия вытеснила нацистов в 1944 году.
Когда немецкая армия вошла в Ригу в 1941 году, Каравокирос была в восторге. Он вышел на улицу со своей дочерью Марией, 8, и ее младшим братом Сократом, чтобы показать имх людей, которые наконец то освободили Латвию.
"Немецкие солдаты были высокими и красивыми", вспомнает г-жа Мария Лоренцетти, элегантная итальянская женщинав семидесятых годов. "Их каски были такими блестящими."
Каравокирос улыбался."Вы увидите, Германия вернет порядок", говорил он своим детям.
Каравокирос родился на греческом острове Калимнос и стал гражданином Италии в 1912 году, после итало-турецкой войны. . Затем, после работы в качестве коммивояжера в Скандинавии и в царской империи, он поселился в Латвии, где и открыл завод по производству халвы.
Каравокирос был женат на Фанни Долгицер (девечья фамилия моей бабушки погибшей в Рижском Гетто) и отец двух детей. Семья жестоко пострадала от советской оккупации Латвии в 1940 году. Русские закрыли фабрику и приостановила его банковский счет. Каравокироса хотели арестовать и сослать в Сибирь, но его рабочие вмешались говоря о нём как хорошем начальнике.
Несмотря на его ненависть к коммунизму, меньше чем через двенадцать часов после вступления немцов в Ригу радость Михаила исчезла полностью.
В ту же ночь более 2000 евреев были убиты в центральной Рижской тюрьме . Большинство было видными горожанами: политики, бизнесменамы и предприниматели.. Среди них был Залман Шефер, муж сестры Фанни Долгицер .Его дочь, Рива Шефер, пережившая Холокост, который сейчас 88 лет и до сих пор живет в Риге хорошо помнит эту ночь .
"Когда они постучали в нашу дверь, мой отец был в пижаме. Он надел пальто и вышел к ним, расказывает Шефер."Я больше его не видела".
На следующий день семья Каравокироса была дома с некоторыми еврейскими родственниками и друзьями. Вдруг они услышали страшный шум на лестнице. Молодые латыши на немецкой службе ловили евреев.
"Когда они стали ломится в нашу дверь, отец встретил их с небольшим итальянским флагом в руках, который он обычно держал на своем столе, сказала миссис Лоренцетти. "Он сказал им, что наш дом территория Италии , а так как Италия союзник Германии, никто не имеет права зайти в квартиру без разрешения. .” Пораженые такой твердой решимостью, они ушли.
В последующие недели запреты для евреев увеличилась. Они были вынуждены носить звезду Давида и запретили пользаватся тротуарами, общественным транспортом и магазинами. . Немцы официально объявили об создании Рижского гетто 23 августа 1941.
"Евреи, которые были помещены в гетто включали 5652 детей, 8300 инвалидов, 9507 женщин и 6143 мужчин", расказывает профессор Маргерс Вестерманис, историк и директор Рижского Еврейского музея
Каравокирос были вынуждены приостановить производство халвы и начал производить варенья для Вермахта, но емы разрешили продолжать работать, и потому что он считался "арийцем" и потому что его итальянское гражданство защищало его.
Первая Акция состоялась через три месяца после создания гетто, 27 ноября 1941. Немецкие солдаты рассказали евреям что они будут перемещаться дальше на восток.
"Это путешествие было коротким", сказал профессор Вестерманис. "Нацисты перегнали 15000 евреев в Румбульский лес за пределами Риги и расстреляли их всех ".
Кто-то намекнул Каравокиросу об Акции и ему удалось зайти в гетто в армейцкой машине со своим шурином Гарри Баринбаумом. Баринбаум привез два больших ящика. Гидон Баринбаум, его сын, был спрятан в первом. Бенита Баринбаум, его пять-летний племянник во втором. Оба спали . Им дали снотворное, чтобы свести к минимуму риски связанные с спасательной операции.
"Когда мой отец пришел домой с двумя детьми, он был взволнован" пасказывает Миссис Лоренцетти. "Он пошел прямо в его спальню " .
Мария вошла в комнату и нашла его на коленях под греческими иконами. Каравокирос обнял ее, и расказал ей, что он хотел бы спасти тех, которые подвергались преследованиям.
"Мой отец сказал, что если он не смог бы сделать что-то для них он бы чувствовал себя ответственным за эти преступления и мы дети ненавидели бы его."
Он попросил помощи у некоторых латышских, финских и польских рабочих своего завода, а также греческуяю общину Риги и других людей которым он доверял: Басилова Лемешева, Каревского, Эмилию Гаевскала (его прислуга)
Каравокирос прятал евреев в секретном месте в раздевалке своего завода. Рабочие знали о тайнике, но никогда не говорила об этом.
Греко-итальянский предприниматель двигался в окрестностях Риги с большой осторожностью, но отчаянно. Он послал верных людей покупать продукты для евреев в различных магазинах чтобы не вызывать подозрений.
Вскоре однако гестапо стала подозревать Каравокирос. После нескольких рейдов, когда ему удалось переместить евреев в более безопасные места, он сам попал в гетто вместе со своей семьей. Он был освобожден через дипломатические усилия греческой общины. По настоянию посла Италии в Берлине Дино Альфиери, Каравокирос решили покинуть Латвию в Италию летом 1943 года.
Семья Каравокирос поселилась в Триесте. В тот момент они были в безопасности. Никто не знал, что Фанни Долгицер была еврейкой. Ее фамилия звучала немецкой и была знакома в Триесте-портовом городе который был в состав Австро-Венгерской империи до 1918 года. Евреи в Латвии были в опасности уничтождения . Сеть убежищ Каравокироса была одной из немногих возможностей для их выживания.
Перед отъездом Каравокирос сделал всё чтобы система продолжала работать без него. Его помощники продолжали его дело
Рива Шефер был одна из тех кому это помогло.Она скрывалась в Риге в 14 разных домах, в период с июля 1943 по 13 октября 1944 г., когда Красная Армия вошла в Ригу.
В тот день, г-жа Шефер был в огромной комнату в пустом доме. Лучь света проникал между тяжелыми пурпурными шторами. Как она это иногда делала, она заглянула через занавеску, чтобы мельком посмотреть на улицу.
"Я увидела советские танки, сказала миссис Шефер с улыбкой. "Я не верила что это происходит на самом дел.Неужели русские выгнали немцов ".
Пятьдесят лет после этого холодного октябрьского дня, в марте 1995 года, г-жа Лоренцетти, дочь Михаила Каравокироса, получила письмо от музее Яд Вашем в Иерусалиме.. Каравокиросу было присвоено звание Праведника народов мира, благодаря докладу Ривы Шефер.
Каравокирос, который умер в 1972 году в Триесте никогда не упоминал о том что он сделал в Латвии.
"Мой отец был очень скромным человеком " сказала миссис Лоренцетти "Я просто думала, что он сделал то, что он должен был сделать. У него не было необходимости говорить об этом, чтобы похвастатся".

Дамиано Бельтрами (25 января, 2009)

Mihail Karavokiros: An Italian Passport for Hope
When Max Dolgizer, a 54-year-old New York manager and art collector, was recently told that a number of his relatives were saved from the Shoah in Riga by a bold Greek man and an Italian passport, he was puzzled...
This is the story of how a man saved almost a dozen Jews during the Nazi occupation of the Latvian city of Riga, where 35,000 Jews lived in 1935, but only 150 remained when the Red Army ousted the Nazis in 1944.
When the German army entered Riga in 1941, Karavokiros was enthusiastic. He went out in the street with his daughter Maria, 8, and her younger brother Socrate, to show them the people who finally liberated Latvia.
“German soldiers were tall and handsome,” remembered Mrs. Maria Lorenzetti, an elegant Italian woman in her late seventies. “Their helmets were shining.”
At the time, Karavokiros smiled. “You’ll see, Germany will bring back the law,” he said to his children.
Born on the Greek island of Kalimnos, Karavokiros became an Italian citizen in 1912, after the Italo-Turkish war. Then, after working as a commercial traveler in Scandinavia and in the Czarist Empire, he settled in Latvia and opened a factory producing halva, a traditional confection made from sesame paste.
Married to a Jewish woman, Fanny Dolgizer(Dolgizer is  maiden name of my grandmother-died in Riga's Ghetto) , and father of two, Karavokiros was harshly affected by the Soviet occupation of Latvia in 1940. The Russians closed his factory and suspended his bank account. Karavokiros would have been arrested and sent to Siberia, but his workers intervened and described him as a good boss.
Despite his hatred of Communism, less than twelve hours after the Germans entered Riga, Karavokiros’ excitement faded away completely.
That very night, SS officials arrested, tortured and executed more than 2,000 Jews in Riga’s central prison. For the most part, they were prominent townspeople: politicians, businessmen and entrepreneurs. Among them was Zalman Shefer, the Jewish husband of Karavokiros’ sister-in-law. His daughter, Riva Shefer, a Shoah survivor who is now 88 years old and still lives in Riga, remembers that night perfectly.
“When they knocked on our door, my father was wearing his pajamas. He put on his coat and went out with them,” Mrs. Shefer said. “I never saw him again.”
The following day, the Karavokiros family was at home with some Jewish relatives and friends. All of a sudden they heard a terrible noise coming from the stairs. Young Latvian collaborators hired by the German commando were rounding up Jews.
“When they violently knocked on our door, my father confronted them holding a small Italian flag that he used to keep on his desk,” said Mrs. Lorenzetti. “He told them that our house was Italian territory and Italy was an ally of Germany, so nobody could get in our place with aggressive intentions. Perhaps struck by such a firm resolve, they left.”
In the following weeks the prohibitions for the Jews increased. They were forced to wear the Star of David and banned from sidewalks, public transportation and stores.
The Germans officially announced the opening of Riga’s ghetto on Aug. 23, 1941. “The Jews who were put in the ghetto included 5,652 children, 8,300 disabled people, 9,507 women and 6,143 men,” said Professor Margers Vestermanis, historian and director of Riga’s Jews in Latvia museum
Karavokiros had to suspend the production of halva and produce jam for the Wehmacht, but he could keep on working, both because he was regarded as “Aryan” and because his Italian citizenship protected him.
The first akzion, the Nazi term for mass killings, took place three months after the ghetto was opened, on Nov. 27, 1941. The German soldiers told the Jews they were going to be moved further east.
“That travel was short,” said Professor Vestermanis. “The Nazis walked 15,000 Jews to the Rumbula Forest, just outside Riga, and shot them all.”
Karavokiros got a tip about the akzion and succeeded in entering the ghetto in a Wehmacht official’s car with his brother-in-law Harry Barinbaum. Barinbaum collected two big containers. Gidon Barinbaum, his son, was hidden in the first one. Benita Barinbaum, his five-year-old nephew, was in the second. Both were asleep. They were given sleeping pills to minimize the risks of the rescue operation.
“When my father came home with these two kids, he was distraught,” Mrs. Lorenzetti said. “He went straight to his bedroom.”
Maria entered the room to greet her father and found him on his knees with his head in his hands under the Greek icons. Karavokiros gave her a hug and confessed to her he wanted to save those who were persecuted.
“My father said that if he didn’t do something for them,” remembered Mrs. Lorenzetti, “he would have felt partly responsible for that crime and we children would have hated him.”
So Karavokiros organized a network of places where Jews could hide. He asked for help from some of the Latvian, Finnish and Polish workers of his factory, as well as Riga’s Greek community and other people he trusted: Mrs. Basilova Lemesheva, a porter; Mr. Karcevski, a butler; and Mrs. Emilia Gaevskala, a housekeeper.
Karavokiros hid Jews in a secret part of the changing room of his factory. The workers knew about the hiding place, but never talked about it. He also hid them behind the tent that covered the bed of a porter’s lodge, in big empty houses and, of course, in his own apartment.
The Greek-Italian entrepreneur moved around Riga with great care, but frantically. He sent loyal people to shop for the hidden Jews in different grocery stores so the quantity of the food bought would not raise suspicions.
Soon, however, the Gestapo targeted Karavokiros. After a number of raids, when he was lucky enough to be tipped off by friends in time to move the Jews to safer places, he ended up in the ghetto with his family. He was released through the Greek community’s diplomatic efforts. At the urging of the Italian ambassador in Berlin, Dino Alfieri, Karavokiros decided to leave Latvia for Italy in the summer of 1943.
The Karavokiros family settled in Trieste. At that point they were safe. Nobody knew that Fanny Dolgizer was Jewish. Her last name sounded German and was familiar in Trieste, a port of the Austro-Hungarian Empire until 1918. In the meantime, though, the Jews in Latvia were not safe. Karavokiros’ network of hiding places was one of the very few options for their survival.
Before leaving, Karavokiros made sure the system could continue to work without him. He talked to his helpers and tipped them well. And in fact, it did hold.
Riva Shefer was one of the people who benefited from it. She stayed hidden in Riga in 14 different houses from July 1943 to Oct. 13, 1944, when the Red Army entered Riga.
That day, Mrs. Shefer was in an auditorium-sized room in an empty house. A little light filtered between heavy purple curtains. As she sometimes did, she peeped through the curtains to catch a glimpse of the street.
“I saw Soviet tanks,” said Mrs. Shefer with a smile. “I was wondering whether all that really happened. Whether the Russians really kicked out the Germans.”
Fifty years after that cold October day, in March 1995, Mrs. Lorenzetti, Mr. Karavokiros’s daughter, who had moved from Trieste to Milan, received a letter from the Yad Vashem Museum in Jerusalem. Mr. Karavokiros had received the title of Righteous Among the Nations, thanks to the report of Mrs. Riva Shefer.
Karavokiros, who died in 1972 in Trieste with few regrets, never mentioned what he accomplished in Latvia.
“My father was a very reserved person,” said Mrs. Lorenzetti. “I just thought he did what he had to. He had no need to talk about it, to show off or anything.”

(via i-Italy)
by Damiano Beltrami

2 comments:

  1. Есть в Хельсинки и свое предприятие по поставке десерта. Первая линия по производству восточных сладостей была установлена в 1931 году. На ней упаковывают лакрицу - продукт своеобразный. Понравится не каждому, но к всеобщему удивлению, в Финляндии его обожают все.

    Исполнительный директор АО «Халва» Жан Каравокирос рассказывает: «Я посчитал, что съедаю порядка 100 кг лакрицы в год. Что касается конкуренции, то этот продукт специфический. Крупные фирмы в нем не заинтересованы плюс у нас много секретов по приготовлению. Одному из рецептов фирмы больше 50 лет».
    http://www.k-vedomosti.ru/newsshow.php?NId=43293&Page=%7BPage%7D

    ReplyDelete
  2. My name is Shuli Marom, born Barinbaum, and I am the daughter of Harry Barinbaum. I was born long after the described events, but in my childhood I had heard this wondrous rescue story from my father. The name Karavakiros was mentioned many times, always with deep gratitude and appreciation.

    ReplyDelete